|
|
| | Это было чудесно, я ведь так люблю целоваться... Что может быть интимнее и трасгрессивнее, чем целовать губы мужчины, которого ты видишь в первый раз в твоей жизни??? У него были твердые губы, которые стали делать то, что мне было необходимо, ласкать и засасывать мои пухлые нежные губы так, что я сходила с ума от желания... Он сжимал мои плечи, трогал мою грудь в конце июня в 10 часов утра. И потом его рука медленно стала гладить мои ягодицы, его пальцы оттянули трусики, стали теребить мой влажный клитор, я сочилась от желания, он гладил его, он ласкал его, он теребил его, затем он глубоко-глубоко ввел пальцы в меня, почти кулак... и я стала падать в черную яму блаженства. | | |
|
|
|
| | Я был как пьяном угаре был приятный романтический вечер с очаровательной девушкой, а теперь мы на пару с ее парнем делим ее тело, мои член не хотел с таким соглашаться и воспрял духом, видя что он терзает ее и не может кончить я отодвинул его и сказал тебе лучше это делать самому встать спереди и наслаждаться зрелищем. Затем я раздвинув ее попку начал ласкать языком колечко ее ануса, да во время ласк когда я попробовал попасть туда пальчиком, она сказала мне туда табу, но глядя на это красивое колечко я не смог себе отказать в удовольствие и начал трахать его языком, не забывай про ее киску там я орудовал пальцами левой руки, стоны всхлипы, запах секса и страстного желания наполнили комнату, затем достаточно смазав ее анус я вновь попробовал изучить его пальцем и да я не встретил сопротивления и наоборот она сама насаживалась на мои палец, я понял медлить нельзя. | | |
|
|
|
| | Ещё раз огрели по попе - "Будешь слушаться?! Будешь?!". В то же время медсестра жидко мазнула вазелином конец длинного стеклянного наконечника, отодвинула вверх правую Олину ягодицу, и безо всяких осторожностей с силой впихнула довольно толстую трубку ей в анальное отверстие. Оля вскрикнула от боли, но не могла дёрнуться и шевельнуться, прижатая двумя тяжеловесными бабами. Валентина Васильевна открыла зажим, и вогнала наконечник клизмы ещё глубже в попу. Клизма опустошилась минут за пять, к тому времени Оля дёргалась и умоляла прекратить, но санитарки лишь приговаривали "Ну, ты сегодня получишь! Ты у меня получишь!". И верно, едва только сестра вынула наконечник, Катя хлёстко щёлкнула беднягу жгутом. От неё не отстала и Лена. Преимущество таких "инструментов" было в том, что они хоть и оставляли страшные чёрные полосы на коже, но эти полосы быстро, за минут 15-20, исчезали, однако сильная боль держалась очень долго. | | |
|
|
|
| | Иногда я бродила вечером по набережной Оби и ждала, ждала, что ко мне привяжется группа подростков, просто затащат в кусты и трахнут, будут трахать так чтобы я не контролировала процесс. Но все было тщетно, меня сторонились, пугались моей изящной стройной фигурки. Как-то вечером в ресторане меня пригласили за стол кавказцы, они строили из себя суперменов, хорохорились передо мной, а потом, когда стали выходить, передрались между собой из-за спора с кем я поеду. И пока они разбирались между собой, мне стало скучно и я тихо ушла. Я закончила универ и устроилась на работу менеджером в банке. На удивление быстро доросла до начальника клиентского отдела. В 24 года руководила отделом из 11 человек. Но во мне остался жить чертенок. | | |
|
|
Рассказ №11533
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Вторник, 30/03/2010
Прочитано раз: 36349 (за неделю: 12)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "- Ой! Боже! Это: это они?! Боже! - и даже на секунду прикрыла глаза от увиденного ужаса, потом вынула второе фото похлеще первого, и по щекам покатились неожиданные слёзы. - Как же такое получается? . . Это что же творится, Костик? . . - она до того поразилась, вынимая одно фото за другим, что начала тихо плакать...."
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ]
Отец укрыл её одеялом, обнял и прижал к себе:
- Успокойся, душа моя, - он зажёг мягкий свет настенного бра и ласково прошептал ей на ухо. - Посмотри: уже шесть утра, в такое время ничего страшного не должно сниться, страшное снится обычно поздней ночью, успокойся.
- Не могу... У меня перед глазами до сих пор этот ужасный сон, словно я видела всё наяву... Ой, Юра, ой...
- Успокойся, что ты видела?
Ольга сбивчиво начала:
- Видела двор нашего дома. Наш двор - мой, твой и Костика, понимаешь? И Костика тоже... - и замолчала, тупо уставившись в одну точку.
- Я понял, Оленька, - осторожно прошептал отец, - был наш двор нашего дома, и Котика тоже. А дальше?
- А дальше... мы с тобой лежали по середине двора и пытались заняться любовью на виду у всех жильцов... О-о-й...
Отец быстро заглянул в её глаза, секунду подумал, отстранился и оценил:
- Действительно... страшно интересно: ну-ну:
- Любопытные жильцы прикатились как горох и заполонили весь двор, но некоторые смотрели из окон... И Костик тоже смотрел из окна...
- И он смотрел? - озадаченно спросил отец.
- Да... Костик широко распахнул рамы, перегнулся и глядел на нас, но ничего не выражал на лице, я очень отчётливо видела... Ты знаешь, Юра, это плохо, что он ничего не выражал...
- Душа моя, ты не углубляйся в психологию, ты по сути давай, по сути. Что было дальше с нашей дворовой любовью?
Ольга проглотила подступивший ком и с большим трудом стала продолжать, и было видно, что она реально представляет перед собой картину ужасного сна:
- Среди жильцов во дворе было много калмыков-дворников, они буквально стояли через одного...
- Откуда их столько взялось-то? У нас дворников раз-два и обчёлся! - сказал отец и вдруг осёкся. - О, Господи, это же сон... ну-ну:
- А ты... - её голос задрожал, - а ты никак не мог в меня попасть, всё тужился-тужился и никак... И тогда один из калмыков насмешливо крикнул: "Им надо помочь как неопытным собачкам во время случки: я сейчас возьму его за член и направлю в дырочку!" - и Ольга всхлипнула. - А все жильцы так засмеялись, так загоготали... Ой, Юра, это что-то страшное...
Отец заревел басом:
- Это я-то не мог попасть?! Гнусная ложь! - и снова осёкся. - О, Господи, это же сон... Извини, Оленька. Ты скажи, я ответил что-нибудь этому идиоту калмыку?
Ольга вытерла слёзы краем одеяла и сказала:
- Ты крикнул всем сразу: и калмыкам, и жильцам: "Чего собрались, мать вашу! Никогда не видели, что ли?!".
- А они?
- А они тебе с тем же смехом: "Чужого никогда не видели! Очень интересно посмотреть, как вы будете спариваться!" - и Ольга тоненько завыла.
- Тихо-тихо. Что ты. Успокойся. Вот мерзопакостные люди! Вечно эти соседи и дворовые лезут в личную жизнь и наяву, и во сне!
- Ничего себе во сне, он был такой реальный, что я прямо всей спиной чувствовала сырую землю... - жалобно простонала Ольга.
- А мы что... были раздеты?
- Ясное дело, мы были совсем голые...
- И ты лежала подо мной?
- Ну конечно, если я спиной сырую землю ощущала - значит лежала...
- Вот так и простудиться можно, вот почему ты дрожишь! О, Господи, это же сон... извини, я настолько поверил в эту страшную историю: Скажи, я всё-таки попал в тебя?
- Нет, так и не попал, и калмыку не дал помочь: Но самое страшное впереди, Юра... - и она плотней прижалась к нему.
- Что ты говоришь?!
- Да... Представляешь, этот калмык как заорёт вдруг: "Хватит! Сколько можно девушке мучиться?! А ну, давайте вольём ей сперму ишака!".
- Какой кошмар!
- Да... И все жильцы согласились, ой-ёй-ёй...
- Вот гады, а при встрече так мило улыбаются, кивают! Подожди, а Костик тоже был "за"?
Ольга громко всхлипнула:
- Он молчал, как истукан, и это было страшнее страшного, лучше бы поддержал всех жильцов...
- Ещё чего! Он просто знал и верил, что я обязательно попаду!
- Но ты же никак не мог этого сделать...
- Вот я и не пойму - почему?! Наверное холодно было, чёрт побери! . . Ну и что со спермой ишака, в конце-то концов?
- Приехала "скорая" , врачи оттащили тебя в песочницу, а мне вот таким огромным шприцем влили сперму ишака-а-а... ой-ёй-ёй...
- Та-а-к, - констатировал отец, - значит, душа моя, родишь ослика!
Ольга посмотрела на него растерянным взглядом, из глаз полились слёзы, и она с надрывом в голосе проговорила:
- Зачем ты смеёшься?! Мне до сих пор страшно, а ты смеёшься! Может этот сон - нехороший вещун!
- Да какой там вещун? Сон и есть сон - пустышка, фьють и нет его. Ты что старая бабушка, чтобы верить? Перестань, Оленька, нам только рыданий не хватало, - отец нежно вытер слёзы на её лице, чмокнул в припухшие губы и доверительно сказал. - Вот что, душа моя: раз уж мы проснулись так рано, пойдём-ка с тобой к воде Финского залива, пока спит наш Миша Саенко, умоемся целебной водичкой, глубоко надышимся чистейшим воздухом, и ты сразу успокоишь свои нервы. А? Идём?
Ольга освободила руки из-под одеяла, обхватила отца за шею, прислонила свой лоб к его лбу и спросила, всё ещё хлюпая носом:
- А что же всё-таки будет с Костиком, Юра? Что с ним будет?
- А что с ним может быть - будет великим писателем. А мы с тобой пригласим его в Эль-Фуджейру на творческую встречу с местной арабской элитой, и однажды ночью ты хорошенько подумаешь-подумаешь и убежишь обратно к нему. А я превращусь от горя в дряхлого Юр-хан-бабая, прикреплю к макушке здоровенный рог буйвола и стану завывать на луну с утра до вечера.
Ольга грустно усмехнулась и сказала:
- О, боже, какой же ты актёр-актёрище... скоморох ты мой любимый...
Я проснулся на диване второго этажа, куда ночью удрал от голой Натальи, крепко прижимал к груди ноутбук и большой почтовый конверт.
Бра на стене не горело, в окно глядел светлый день, а часы показывали 12: 15.
Ноутбук - это понятно, обнял и заснул, а конверт откуда? А-а, конечно, Наталья подсунула.
Я приподнялся, сел на диване и прочитал адрес отправителя:
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, КОЧЕТКОВ АЛЕКСАНДР, НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ, ДОМ 12.
Кочетков Александр - папарацци из Петербурга, я познакомился с ним на выставке, откровенно подкупил парня и попросил проследить за моими подопечными на территории дачи Миши Саенко. Молодец Александр, не подвёл, прислал.
Распечатав конверт, я вытянул одну из нескольких больших цветных фотографий: в рассеянных клубах белого пара русской бани на деревянной лежанке отец и Ольга занимались любовью.
Скорее всего - Александр снимал через отверстие в стене, резкость по краям кадра была размыта, но сами персонажи банной любви узнавались на все сто процентов.
Я хотел посмотреть другие фото, уже почти вынул из конверта, но передумал, ну их к чёрту этих персонажей, противно всё это, сунул обратно и спрятал конверт под подушку.
Одёрнув пижаму и причесав ладонью шевелюру, я спустился по ступенькам вниз и распахнул дверь, ведущую на террасу.
Терраса была вымыта, проветрена, в ней пахло свежестью, табуретки стояли на столе и торчали вверх ножками, будто чуткие антенны.
Я заглянул в свою большую комнату.
Наталья, закатав штанины и рукава, широким и крепким движением драила там полы. Услышав шаги, она поднялась во весь рост, придержала тряпку над тазом и внимательно уставилась на меня.
- Кап, кап, кап-кап-кап! - музыкально шлёпала вода с её тряпки.
Облокотившись на притолоку двери, я спокойно спросил:
- Когда принесли конверт?
- Час назад, ты спал, - грустно ответила она и примостила тряпку на край таза. - Пришёл дядька из местной почты, постучал в ворота и сказал, что заказной конверт на имя Ларионова Константина Юрича.
- Сколько взял?
- Сто пятьдесят.
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|